Меланхолики печальны без причины и не могут понять, почему они плачут.
/ Гален 130–201 н. э.
Депрессия - одна из самых известных и изучаемых душевных болезней, знакомая человечеству еще с древности. Первые попытки классифицировать депрессию мы находим у древних греков (VII - VI век до нашей эры( - ростки первого научного объяснения депрессии встречаем у Гиппократа в его классификации темпераментов, описание меланхолика соответствует современному определению депрессии. В Средневековье депрессию причисляли к «демоническим» проявлениям человеческой природы. Таким образом, на протяжении всей истории человечества, которую мы можем отследить, мы находим подтверждение такого феномена, как депрессия.
Для лечения депрессии в разные периоды человечество использовало кровопускание (как метод терапии), черемицу или «черный корень» (как антидепрессант), но и Платон, и Аристотель, и Гален в лечении уделяли большое значение психическому компоненту в лечении депрессии, в частности — музыкотерапии.
Безусловно, говоря о депрессии с точки зрения психоанализа, мы должны помнить и опираться на статью Фрейда «Скорбь и меланхолия» (1915). В качестве ранней препозиции в этиологии депрессии рассматриваются такие амбивалентные чувства, как «ненависть к матери», с точки зрения Д. Винникотта – это «недостаточно хорошая мать».
Мать, которая не способна дать ребенку достаточно эмоциональных откликов на его потребности, в то же время порождает много фантазий в отношении ее власти над жизнью и смертью ребенка. И никто и ничто не способно в этом мире разубедить пациента в этом. Никто иной, как мать, не имеет такого влияния на ребенка. Формированию чувства собственной никчёмности, которое неотъемлемо следует за депрессией, способствуют именно ранние детско-родительские отношения.
Конечно, нельзя отрицать физиологические факты влияния на депрессию и необходимость медикаментозного вмешательства в особо тяжелых случаях, но в данной статье мне бы хотелось провести некую аналогию между такими понятиями, как депрессия и выученная беспомощность. Учитывая то, что точного фактора возникновения депрессии пока не найдено, несмотря на столь длительное и разностороннее изучение, мне бы хотелось рассмотреть феномен депрессии как некую усложненную форму «выученной беспомощности».
В 1964 году в психологической лаборатории Пенсильванского университета проводились эксперименты над собаками. Цель эксперимента – сформировать у собак условный рефлекс страха при звуке высокого тона. Негативным подкреплением был чувствительный удар электрического тока.
Экспериментаторы ожидали, что у собак сформируется рефлекс страха на высокий звук и при возможности собаки будут убегать от источника сигнала. Но последствия были совершенно иными: получив возможность убежать, собаки ложились на пол и скулили, несмотря на то, что удары током усиливались - то есть условия становились невыносимыми, а животные становились более бездейственными.
Коллеги, работающие или посещающие дома малютки, неоднократно делились наблюдением тишины, не свойственной младенцам. Работники подтверждают, что малыши активно плачут первые несколько дней, а далее они просто замолкают Не тот же ли эффект мы наблюдаем, что и в случае с собаками?
Если вспомнить документальный фильм «Джон» (режиссеры Джеймс и Джойс Робертсоны, 1969, Великобритания), мы наблюдаем в какой-то мере «выученную беспомощность» с очень серьезными последствиями, в дальнейшем ребенок страдал перепадами настроения на протяжении всего времени, пока за ним велось наблюдение. Депрессивному состоянию, как мы знаем, свойственны перепады настроения.
Мартин Селигман участвовал в этих экспериментах над собаками. Он предположил, что, возможно, собаки не пытаются избежать удара током не из-за отсутствия страха, а потому, что прежние их попытки не увенчались успехом. То есть они опираются на собственный приобретённый (!) опыт, опыт «выученной беспомощности».
В 1967 году он совместно с коллегой Стивеном Майером проводит собственный эксперимент, направленный на изучение природы беспомощности. В своем эксперименте он использует три группы собак. Первая группа, нажав носом на педаль, могла избавиться от удара током – у нее была возможность изменить/контролировать ситуацию. Вторая группа не имела такой возможности. Третья группа не получала ударов током вообще. Спустя некоторое время все три группы собак были перемещены в вольер с низкой перегородкой, каждая из них могла легко перепрыгнуть и убежать. Собаки из первой и третьей группы именно так и поступили, но собаки из второй группы с приобретенным (!) негативным опытом невозможности повлиять на ситуацию, продолжали лежать на полу и выть, несмотря на усиливающуюся боль.
В результате эксперимента Селигман и Майер сделали вывод о том, что беспомощность вызывают не неприятные ситуации, а приобретённый (!) опыт невозможности лично воздействовать на происходящее.
Выученная (приобретенная, заученная) беспомощность – это такое состояние человека или животного, при котором индивид не предпринимает попыток к улучшению своего состояния (не пытается избежать отрицательных стимулов или получить положительные), хотя имеет(!) такую возможность. В 1976 году Селигман получил за свою теорию выученной беспомощности премию Американской психологической ассоциации.
Довольно часто мы слышим о «угрюмости» и «нелюдимости» (такие показатели также характерны при депрессии) жителей России. Смею предположить, что «выученная беспомощность», которая продолжается на протяжении нескольких поколений и имеет историческое подтверждение, может передаваться коллективным бессознательным из поколения в поколение, а также на вербальном уровне от матери и/или от других значимых лиц в жизни ребенка.
То есть «выученная беспомощность» начинает подкрепляться задолго до непосредственно самого действия на психику. И сложно уловить тот момент, когда подобного рода воздействие приведет к депрессии. Как мне кажется, подойдя максимально близко к этому моменту в истории пациента, мы получаем возможность запустить процесс выздоровления.
Стоит вспомнить и о другом эксперименте.
Студентам одного из вузов предложили на скорость собрать название страны из кубиков с буквами (букв было ровно столько, чтобы составить одно слово). Экспериментальная группа получала набор кубиков с одной неправильной буквой, у контрольной группы все буквы были правильными. Девять раз экспериментальная группа не справлялась с заданием, после нескольких попыток они проделывали манипуляции с кубиками все с меньшим энтузиазмом, в итоге, получив все буквы правильными, они даже не предприняли попытку собрать слово.
Подобное поведение очень похоже на поведение большинства пациентов, склонных к депрессии. Они приходят, но «не видят и не чувствуют» результат работы с психологом. Приносят чувство полного опустошения и неспособности им помочь.
В данной статье мне бы хотелось поговорить еще об одном эксперименте.
Он также связан с беспомощностью, ее влиянием на психику людей пожилого возраста. Речь идет об эксперименте Эллен Джейн Лангер и Джудит Роден, проведенном в доме престарелых Арден-Хауз в штате Коннектикут. Эксперимент проводился в двух группах, к формированию которых экспериментаторы не имели никакого отношения. Это были два этажа в доме престарелых. Четвертый этаж – экспериментальная группа 8 мужчин и 39 женщин, и второй этаж – контрольная группа 9 мужчин и 35 женщин.
В ходе эксперимента каждая из групп получила практически одинаковые условия для жизни.
Через три недели группа, имеющая выбор, по личным опросникам показала +0,28 уровень счастья, группа «без выбора» показала отрицательный средний уровень счастья ?0,12. Что можно трактовать как угнетенное состояние, а, возможно, и депрессию. Показатели общения с другими пациентами, с персоналом были также более высокими у группы, которая имела право выбора.
Возможность выбора и принятие собственных решений имело свое продолжение. Спустя полгода после исследования Лангер и Родин вернулись в Арден-Хауз и обнаружили, что с момента первого исследования 30% участников контрольной группы умерло, тогда как из числа участников экспериментальной ушло из жизни 15 %. Стоит отдать должное персоналу, в результате проведенного эксперимента администрация Арден-Хауза приняла решение поощрять стремление пациентов к контролю за собственной жизнью.
Если рассуждать о членовредительстве и суицидальных наклонностях при депрессиях с точки зрения выученной беспомощности, то контроль над собственным телом без постороннего вмешательства – это единственное, что остается нашим пациентам.
Арнхильд Лаувенг в своей книге «Завтра я всегда бывала львом» приводит прекрасный пример возможности выбора и что для понимания того, что другие делают для тебя хорошо, нужно иметь возможность выбора. На лечении в психиатрической больнице их заставляли каждый день выходить на зарядку, но один пациент притворялся больным и не ходил вместе со всеми. Тогда медсестра предложила ему просто не ходить на зарядку. Также право выбора было предложено и остальным больным. В этот день никто не пошел на зарядку, но на следующий день все добровольно пошли, так как на самом деле зарядка нравилась почти всем.
Право выбора имеет прямое влияние на самовосприятие,
и порой осознание, что у тебя есть такое право, меняет всю жизнь.
Работа с пациентами, страдающими депрессией, является одной из самых тяжелых. После их ухода лично у меня остается чувство, что счастье покинуло этот мир, а жизненные силы высосаны до остатка. Конечно, для меня это временное состояние, и оно достаточно быстро проходит. А ведь человек, страдающий депрессией, находится в таком состоянии практически всегда.
Как можно помочь таким пациентам?
Быть рядом, выдерживать и не терять надежду!
Литература
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
