Обычно люди очень сильно зависят семейных сценариев – тех алгоритмов жизни и поведения, которым мы с раннего детства учимся у своих родителей. При этом не так важно, нравится нам жизнь родителей или нет и хотим ли мы им подражать.
Даже в тех случаях, когда дети с раннего детства бунтуют, они в своем поведении все равно отталкиваются от того, что видят. Если в семье был пьющий отец, то один его сын может стать также алкоголиком, а другой будет с неприязнью относиться ко всем пьющим - но и тот, и другой в формировании своего сценария реагировали именно на поведение отца.
Социальные сценарии могут залетать в душу ребенка из разных источников. Это может быть полюбившаяся в раннем детстве сказка или история, но может быть и семья, живущая по соседству, за бытом которой ребенок по каким-то причинам мог наблюдать. При этом детское воображение берет реальные схемы взаимоотношений, царившие в этой семье, в качестве материала для творения той сказки, которую ему хотелось бы видеть и в которой хотелось бы жить.
В дальнейшем жизнь ребенка может складываться как «векторная составляющая» из нескольких разнонаправленных и иногда конкурирующих друг с другом сценариев. И в разные моменты жизни в силу может вступать тот, для которого во внешнем мире найдется подходящий отклик.
Если, к примеру, в жизнь девушки врывается тот, которого поначалу можно было бы принять за принца, то она становится Золушкой, лягушкой или сразу же принцессой. Если же в ближайшем окружении оказывается потенциальный герой другой сказки, то в ее душе начинает раскручиваться пружина другого сценария.
В течение всего нашего детства родители могут щедро навешивать на нас самые разные проклятия и заклинания.
Некоторые родители бывают более изобретательными и не проклинают своих детей, а заставляют или побуждают их реализовывать какие-то свои несбывшиеся мечты и нереализованные сценарии. Иногда эти программы оказываются в чем-то успешными и эффективными. В этих случаях, например, ребенок может получить высшее образование и даже поступить в тот вуз, о котором когда-то мечтал один из его родителей. Но иногда в бочку меда родители могут добавить и пару ложек дегтя, заставив своего сына или дочь овладевать той профессией, которая в новой социально-экономической ситуации уже не котируется.
Самооценка – это та награда, которую мы получаем за наш эгоцентризм и зацикленность на себе: на своей психике, на образе себя, на своих переживаниях по поводу того, что о нас скажут окружающие, на своем горе и своих обидах.
С другой стороны, самооценка – это те импритинги, которые отпечатались в нашей психике в разные годы жизни, обычно в «сенситивные периоды»: в период детских, подростковых и юношеских возрастных кризисов.
Именно зашкаливающий индивидуализм нашей эпохи приводит к тому, что самооценка становится таким важным «датчиком» на приборной доске нашей психики, на который мы постоянно смотрим и трепетно реагируем. В те исторические периоды, когда люди были в большей степени погружены в свои родовые и сословные сообщества, они, скорее всего, в большей степени ориентировались не на свое заляпанное имритингами «Я», а на общую судьбу своего сообщества.
Как бы мы ни относились к своим родственникам, они с неизбежностью замыкают на себе значительную часть нашего внимания, и мы тратим на них свое время. Мое поколение (те, кому сейчас больше 50) еще проводило значительную часть своего детства во дворах, и даже если там врагов было больше, чем друзей – это все равно было тем социальным миром, в котором формировалась наша психика и наша личность. Кто-то формировался среди людей «своего круга». В личности даже самых яростных диссидентов и антисоветчиков можно легко найти следы их советского окружения. Нынешние поколения формируются в пространстве социальных сетей, и их время и внимание съедают порой невидимые и незнакомые им «друзья».
Несмотря на то, что сегодня люди потенциально имеют очень много степеней свобод и, по идее, могут сами выбирать себе тот стиль времяпрепровождения и круг людей, который им близок и приятен - по факту получается, что мало кто способен к реальной социальной мобильности. Получается, что широкие социальные сети дают человеку не больше жизненного пространства, чем тесные дворы моего детства.
Повзрослев, люди пропитываются студенческой атмосферой и корпоративным духом тех мирков, в которых они сначала учатся, а потом работают. Если кому-то в студенческие годы еще удается вырваться из своих семейных сетей и суметь не растерять себя в тусовках, то они могут глубоко увязнуть в стереотипах того профессионального сообщества, в котором стараются социализироваться и сделать свою карьеру.
Карьера – это еще более мощное средство пленения человека и подчинения его определенной социальной программе, чем семейный сценарий.
Студенческие годы и ранняя молодость все-таки дарят людям ощущение некоторой свободы, когда everything is possible и что угодно еще может случиться, это справедливо, по крайней мере, для некоторой части молодых людей. Но в период от 25 до 35 лет большинство людей начинает понимать, что как-то серьёзно изменить свою жизнь они уже не могут.
Те, кто довольны своей судьбой - не хотят ничего менять; а те, у кого жизнь не очень удалась, начинают бояться, что у них нет ресурсов выскочить из своей социальной колеи и стать героем какой-то другой сказки. Часть людей начинает пугаться того, что они никак не могут выйти из череды однотипных и болезненных отношений, которые то доходят до статуса семейных, то обрываются еще на взлете. Другие никак не могут начать свое карьерное восхождение и вдруг замечают, что ходят по кругу и одна их работа ничем не лучше другой. Кто-то, наоборот, понимает, что уже не может спрыгнуть со своей карьерной лестницы и начать залезать на другую гору. А некоторые умудряются увязнуть и в своих личных, и в карьерных сценариях.
Очень часто, придя к психологу, люди жалуются на большое количество разных проблем, многими из которых они на самом деле страдают. Но при этом они редко формулируют свою главную проблему: им не нравится то, как они сейчас живут, им не нравится та социальная и бытовая колея, в которую они попали - но они не знают, как изменить свою жизнь к лучшему и как выскочить из своей колеи.
В итоге их запрос к психологу звучит как просьба помочь адаптироваться к тому жизненному сценарию, в рамках которого они сейчас барахтаются. Проблема в том, что даже в своем сценарии они не могут как следует сыграть свою роль.
В какой-то степени лайф-коучин не является чисто психологической практикой, так как он ориентирован на передачу человеку импульса развития и в этом смысле больше напоминает какую-то образовательную практику, которая нацелена не на передачу знаний, а на формирование некоторых новых навыков и способностей.
Базовым понятием лайф-коучига является не «терапия», а «развитие». Но, тем не менее, значительную часть времени приходится работать с «первичными запросами» пришедшего на прием человека. То есть с его самооценкой, детскими страхами и комплексами, которые эхом отдаются по всем коридорам его взрослой жизни. Бывает необходимо разрешать острые и болезненные проблемы, связанные с теми отношениями, в которых человек находится на данный момент.
Очень часто люди уходят, разобравшись со своими текущим проблемами, а о радикальном изменении своей жизни попросту забывают. Даже если на первых занятиях в азарте желания «раз и навсегда со всем покончить» они и озвучивали свою цель – как желание изменить свою жизнь.
Поэтому бывает очень приятно работать с теми, кто действительно набирается смелости изменить свою жизнь к лучшему.
Данная статья является продолжением серии статей о лайф-коучинге,
ранее опубликованных на этом сайте:
Лайф-коучинг (life-coaching): семейный сценарий
Лайф-коучинг (life-coaching): индивидуальная жизненная траектория
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
