Хорошего человека должно быть много?

Часто в разрез с расхожей поговоркой,
именно у людей, страдающих лишним весом,
есть внутреннее ощущение собственной «плохости» и никчемности.

Это очень глубинное ощущение, которое иногда предъявляется сразу, а иногда бывает тщательно спрятано под массой лишних килограммов, а также под разного рода компенсаторной деятельностью.

Вопросы самооценки для тучных людей – очень деликатная и болезненная тема.

Если они решают обратиться за помощью, каждый раз я с болью сталкиваюсь с тем, насколько ранимыми и чувствительными в глубине души они оказываются.

Кажется порой, что некоторые толстяки покрыты «бегемочьей» шкурой и ничего не чувствуют. Они могут толкнуть и не заметить, вести себя словно слон в посудной лавке, не услышать и не отреагировать на замечания окружающих. Кто-то использует искрометное чувство юмора и отшучивается от болезненных и ранящих ситуаций.

Но все это в конечном счете делается для того, чтобы уберечь ранимого внутреннего ребенка, который не может проявиться в полной мере во взрослой жизни, так как он в ней не чувствует себя в безопасности.

Именно в семье человек, приходящий в этот мир, получает возможность почувствовать, что он живой, что он ценен и любим сам по себе. Он отражается в маминых глазах и при хорошем раскладе читает в них мамино послание: «Я тебя люблю, ты хороший, ты живой и настоящий!».

Этого часто не происходит по разным причинам. Ребенок, мать которого была нечувствительна к его потребностям и состояниям, постоянно пребывает в тревоге. Ему трудно понять, что с ним происходит, и как эту тревогу успокоить.

То ли он устал и хочет спать сейчас, то ли он обиделся, то ли сильно соскучился и изнервничался из-за того, что мама не пришла за ним вовремя. Все эти чувства собираются в один большой комок тревоги, и ребенок не знает, как с ней справиться.

Ребенок растет, растут и его тревоги. Вот он уже не ребенок, а самый настоящий взрослый, но не имея внутри того механизма, который помогал бы адекватно перерабатывать беспокойство, он прибегает к механизму и патологическому, и естественному одновременно. Он заедает свою тревогу.

Почему пищевая зависимость так трудно поддается лечению?
Если мы имеем дело с зависимостью наркотической, можно, по крайней мере, назвать врага по имени и объявить с ним борьбу.

Невозможно назвать врагом пищу - то, без чего ни один человек не сможет жить на этой планете. Трудным оказывается разделить то, что является жизненной потребностью организма, утоляет естественный голод и то, на что смещается голод по любви и принятию, что просто притупляет на время сильнейшую тревогу.

Чтобы избежать столкновения с собственной «плохостью», человек использует многочисленные стратегии.

В лучшем случае – развивает бурную деятельность и добивается всеобщего признания. Он словно хочет доказать себе и другим, что его действительно много, он имеет большой вес и значимость.

Но если внимательно присмотреться к этим попыткам повысить собственную самооценку, у них всегда будет оттенок «неутоленности». Достигнутых результатов и признания как будто недостаточно, нужно снова и снова каждый день доказывать свою исключительность и необыкновенность. Чтобы другие заметили и оценили…

Очень болезненным оказывается любое невнимание. Человек может скрывать свою ранимость, облачать ее в шуточную форму, не осознавать, насколько сильно он зависит от мнения окружающих.

Человек может не почувствовать болезненных уколов уязвленного самолюбия, «обижаться – это же глупо!». Вместо этого он почувствует непреодолимое желание уединиться и наесться любимых лакомств или просто съесть как можно больше, успокаиваясь от самого процесса еды и от ощущения наполненности желудка.

Или напротив, тучный человек всячески избегает общества, самой возможности столкнуться с другими, общения, хотя в глубине души страшно жаждет его и нуждается в нем.

Он абсолютно не верит в себя, боится конкурировать и чего-то добиваться. Тревога от того, что над ним могут посмеяться, как-то не так посмотреть, что-то не так сказать, огромна. И человек всячески стремится избежать ее.

Ему трудно оказывается вступать в близкие спонтанные отношения с другими, так как он сосредоточен лишь на том, чтобы улавливать негативные сигналы в отношении себя.

Ему трудно отделять свое состояние от состояния того, с кем он вступает в контакт. Трудно улавливать тот момент, когда собственная подозрительность и ожидание враждебности становятся такими невыносимыми, что проецируются в другого, и другой тогда видится враждебным и нападающим.

Жировая прослойка как будто помогает немного отгородиться от ранящего воздействия окружающего мира, служит своего рода подушкой безопасности. В конце концов, все свои трудности можно списать на этот самый лишний вес. Ведь если бы не он, то и в люди можно было бы выходить, и с общением не было бы проблем...

Тут мы приходим к тому, с чего начали. В известной поговорке о том, что хорошего человека должно быть много, лишний вес выполняет важную функцию.

Он наращивает и увеличивает объемы человека, чтобы никто не догадался, каким маленьким и потерянным он порой чувствует себя внутри. Либо выполняет защитную функцию и как будто не дает вступать в отношения, которые человек не знает, как строить, и очень боится быть отвергнутым в них.

И еще множество разных функций несет в себе лишний вес…