Каждый в жизни хоть раз наблюдал, как другой с удивительным спокойствием рассказывает об ужасных вещах, произошедших в его жизни. Рассказывает так, словно это малозначительная ерунда. А ведь речь часто о вещах отвратительных, угрожающих жизни и здоровью. Однако, в глазах человека нет ни тени боли и ужаса.
С такой же интонацией и мимикой он будет рассказывать о будничном походе в кафе:
-Ну да, мать била нас, бывало. Но ведь людьми выросли!
-Да, отец каждые два три дня напивался. Бывало, ломал вещи. Но меня это не волновало, я привык.
-Да, мой муж действительно замахнулся на мою дочь. Но ведь не ударил. Только напугать хотел.
Это примеры того, как работает отрицание
Внешне отрицание — это игнорирование сознанием, какого-то кусочка реальности. Человек живет так, словно причиняющего боль явления не существует, травмирующего события никогда не было, болезненных действий со стороны близких вообще не может быть.
То есть, выглядит это так, словно на экране в момент погас небольшой участок, то, что показывалось на этом участке, теперь не видно. Да, и, что там на самом деле было — уже не узнать. А на самом деле это сложная, многослойная схема.
Помимо базовых потребностей, поддерживающих жизнь чисто физически, у ребенка есть потребности и психические. Если родители не в состоянии удовлетворять психические потребности, развитие ребенка нарушается, не проходит должным образом.
Неудовлетворение потребностей рождает негативные эмоции, длительное неудовлетворение потребностей приводит к эмоциональной боли, хроническому гневу.
Как правило, детский гнев в разных формах родители стараются блокировать. Взрослые, не дающие ребенку возможность удовлетворить его психические потребности, и сами живут в состоянии хронического эмоционального голода.
Поэтому гнев ребенка им непонятен, гнев ребенка это то, что следует исключить. Часто в истинных причинах чрезмерного и хронического гнева у ребенка никто из родителей не разбирается, гнев блокируется насильственным способом — запретами, увеличением нагрузки, лекарствами.
Заблокированный гнев приводит к отключению способности распознавать свои эмоции и желания принципе. И тогда психика ребенка выбирает как цель исключительно выживание. Уже нет речи о полноценном развитии. Это скорее выжидание более благополучных времен.
Такова внутренняя суть отрицания.
Отрицание тем сильнее, чем сильнее неудовлетворение потребностей человека. Самое сильно отрицание наблюдается у жертв физического насилия.
Отрицание — это фундамент созависимости. Созависимые способны бесконечно заботиться о зависимом и его проблемах, потому что отрицают свою усталость, свои потребности и интересы.
Созависимый способен, придя с работы, пол ночи отмывать дом после пьяной вечеринки зависимого и его друзей, или после рабочего дня потратить ночь на выискивание способов вытащить зависимого из тюрьмы. Созависимые способны игнорировать свой голод, усталость, жажду, дискомфорт, благодаря отрицанию. Для созависимого этих явлений как будто не существует.
Созависимые способны жить эмоциями зависимого, потому что игнорируют собственные. Зависимый в очередной раз давит на жалость и просит вытащить его из очередной беды. Созависимый игнорирует собственную злость и эмоциональную усталость, и выполняет то, что от него ждет зависимый.
Созависимые способны жить жизнью зависимого потому, что полностью отрицают собственную жизнь. Созависимые женщины могут бросить дома маленьких детей, чтобы поехать искать пьяного мужа среди ночи. Созависимые не ходят по кино и театрам, созависимые женщины не посещают врачей и не балуют себя.
Все, что есть в их жизни — зависимый и его проблемы.
Это все возможно благодаря многоуровневому отрицанию.
Созависимые отрицают:
Дети очень рано учатся отрицать. Ребенок видит пьяного отца и спрашивает мать, почему от отца так плохо пахнет. На это мать отвечает: «хватит болтать глупости!»
Ребенок же считывает это послание, как:
То, что ты чувствуешь, видишь и слышишь - не правда. Тебе не стоит доверять своим ощущениям.
Еще парочка примеров:
Ребенок говорит матери, что та злая. Она наказывает его, объясняя, что злиться на маму нехорошо. Таким образом ребенок учится отрицать свои чувства.
Или, малыш рассказывает в садике, как родители ругаются, а они его за это отчитывают: «что ты врешь!» - Таким образом ребенок обучается отрицать реальность.
Задача ребенка — выжить. Поэтому его психика отбрасывает недопустимые, по мнению родителей, ощущения и эмоции «выглаживает» картинку мира так, чтобы она соответствовала словам родителей. Потому, что несогласие с родителями может лишить ребенка возможности выжить, удовлетворения хотя бы базовых физических потребностей.
Если речь идет о том, чтобы выжить, психика выбирает отбросить часть себя и перенять картину мира тех, кто сильнее, главнее и обладает ресурсами.
Для детской психики любовь родителя — это гарантия, что взрослый продолжит заботиться о ребенке, что бы ни случилось. Если есть эмоциональная холодность, эмоциональные потребности ребенка не удовлетворяются, любовь взрослого под сомнением, отрицание помогает ребенку просто пережить детство.
Ребенок, неуверенный в любви родителя — это практически ребенок, живущий с сильным страхом смерти. Нелюбимые дети часто эмоционально замороженные, малочувствительные к дискомфорту, холоду и голоду. Им сложно понимать других людей, потому что их собственные эмоции блокированы.
Это только усиливает недоверие к миру, страх смерти, и отрицание в итоге.
При этом родители убеждены, что отрицая очевидное, они оберегают ребенка. Ни к чему ему знать, что отец плохо пахнет, потому что пьян до бессознательности. Как объяснить малышу, что существует такое явление, как пьянство? И как объяснить малышу, что его отец добровольно довел себя до такого состояния? Слишком много тяжелых вещей придется рассказать ребенку. Гораздо проще просто сказать: «Не выдумывай!»
Так же родители используют отрицание, когда ощущают беспомощность. Мать может растеряться от проявлений детской злости. Не понимая причин и функций этой эмоции, она может ощущать, что теряет контроль над ситуацией. Самый простой способ справиться с этим — устранить угрозу привычному порядку. То есть, подавить детскую злость, наложить на нее запрет.
Родители реагируют отрицанием, когда не знают, как себя вести. Если подросток трудный, некоторая часть родителей будет игнорировать факты его употребления, прогулов, низкой успеваемости, просто потому, что не будут представлять, как с этим быть.
Дети, как и взрослые, отрицают наличие проблем в семье. Дети зависимых часто реагируют агрессивно, если кто-то посторонний затрагивает тему зависимости его родителя.
Взрослая женщина вспоминает:
«В детстве соседские мальчишки говорили мне, что моя мать пьет. Я дралась с ними до крови и синяков. Сейчас, работая над своей созависимостью, я понимаю, что моя мать действительно была зависимой. Но в детстве этой проблемы не существовало в моем сознании. Я могу признать, что моя мать была зависимой не потому, что вспоминаю это. А только благодаря тому, что взрослым сознанием могу связать факты в логическую цепочку».
Вне созависимости и зависимости отрицание можно наблюдать на особой категории людей.
Это такие люди-солнышки: всегда веселые, неунывающие, много шутят, много общаются, постоянно в движении, невероятно харизматичные и притягательные.
Кажется, что они очень сильные: что бы ни случилось, они практически моментально приходят в себя, говорят себе «ерунда!» и идут дальше.
И только самые близкие могут знать о том, какими эти люди становятся, когда остаются наедине с собой. Они пребывают в тяжелом депрессивном состоянии, у них нет никаких сил и желаний, могут иметься суицидальные мысли и отчаяние. Эти люди стараются не оставаться в одиночестве. Или же, стараются сделать так, чтобы в таком состоянии их никто не видел — то есть проводят эти периоды в затворничестве.
Отрицание помогает этим людям испытывать преувеличенную радость и дает им несгибаемый оптимизм. Но плата за это — как-будто беспричинные периоды тяжелых депрессивных состояний.
Часть этих людей даже испытывает эмоциональный подъем, когда происходят какие-то негативные события. Чтобы разволновать их, обычного события недостаточно, хоть позитивного, хоть негативного. А вот какая-то более или менее серьезная проблема дает всплеск гормонов, человек-солнце ощущает себя на гребне волны.
Крайняя степень отрицания вне созависимости и зависимости — психоз. Человек мнит себя всемогущим богом, например, потому что только такая степень отрицания может помочь ему справиться с пережитым и душевной болью. То есть человек отрицает свою человечность, ограниченность, уязвимость, смертность.
Чуть менее сильные, но тоже патологические формы отрицания — циклотимия и биполярное расстройство личности.
Человек то полностью игнорирует голод, жажду, усталость и человеческую ограниченность, то практически лежит без движения и не способен удовлетворить самые базовые свои потребности.
Если же отрицание сочетается с созависимостью, то образуется непробиваемая железобетонная стена, которая отгораживает человека от мира, от проблемы и от возможности получить помощь. Взрослые созависимые люди — словно дети, спрятавшиеся под одеялом от монстров:
«Пока я этого не вижу — этого нет!»
Созависимый отрицает наличие собственных проблем, созависимый отрицает собственные чувства и потребности, наконец созависимый отрицает, что его близкий зависим. В итоге созависимый отрицает, что в его семье вообще есть зависимые.
А значит, никакая помощь и не нужна. Не о чем беспокоиться. При этом даже бросающиеся в глаза, неоспоримые факты, психика находит способы игнорировать.
Созависимые ведут себя, подобно людям с психозом. Они тоже часто уверены, что именно им удастся вылечить зависимого насильно, каким-то особым средством, хотя ни одному человеку это пока не удалось. Созависимый отрицает свою человечность и ограниченность в этом случае. Порой он отрицает и законы бытия, когда собирается вылечить химическую зависимость, перестроившую организм зависимого за время длительного употребления, одной таблеткой или пусть даже упаковкой таблеток.
Созависимая женщина жалуется, что муж приходит пьяный и включает громкую музыку. Этим он мешает детям спать, нарушает режим. При этом женщина полностью игнорирует, что если уж ее муж так поступал неоднократно, то ответственность лежит и на ней. Ведь она тоже отвечает за то, чтобы соблюдать режим и устранять факторы, мешающие делать это. Она почему-то уверена, что только муж может перестать включать музыку. Сама она ничего как будто предпринять не может.
Так отрицание проявляется в форме обвинения.
Созависимый отец спрашивает:
«А какие есть вообще стадии зависимости? Какие у них признаки, характеристики, отличительные особенности?»
Так отрицание проявляется как интеллектуализация.
Женщина говорит себе:
«Ну да, муж пьет. Но ведь деньги приносит. Детей в садик водит. Ласковый и добрый. А попробуй-ка в одиночку детей растить. Вот наши бабушки после войны как мучились без мужчин!»
Так отрицание проявляется как рассуждения.
Созависимая мать говорит себе:
«Мой сын сейчас только пиво пьет. А ведь раньше пил водку!»
Так отрицание проявляется, как преуменьшение.
То есть, человеку неискушенному может показаться, что эти люди всерьез озабочены проблемой зависимости в их семье. Они ведь не отрицают ее полностью, даже ищут какие-то способы ее разрешить!
На самом деле это поверхностное соглашение с тем, что проблема существует. Никаких конкретных действий, достаточных для разрешения проблемы, не предпринимается.
Отрицание - это основная преграда на пути к выздоровлению для созависимого.
Победа над отрицанием — практически половина работы по выздоровлению.
Если вам понадобится помощь в избавлении от созависимости, обращайтесь к автору этой статьи.
Знакомьтесь: самая большая подборка статей "Освобождение от созависимости"
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
