Той страны обычай
Пленницу-красу
Отдавал в добычу
Чудищу в лесу
/ Борис Пастернак.
Как бы пацифистски ни были настроены родители мальчиков, те все равно любят играть в войну. Они могут сражаться как с вполне реалистичными врагами, так и с чем-то малопонятным, зловещим и загадочным. Очень часто в этих войнах не так важен поверженный враг, сколько возможность восстановить какую-то мистическую справедливость. Скорее всего, в своих играх мальчишки не очень осознанно воспроизводят какие-то древние архаичные сюжеты и мифы.
Очень часто родители пугаются всплесков агрессии и злости, которые порой наблюдаются в поведении их детей. Так ребенок может что-то схватить и с силой ударить этим об пол. Вид у него при этом может быть очень даже свирепым, а причину его злости понять не удается.
Бывают случаи, когда дети отреагируют в своих играх те страхи и ту агрессию, с которой они столкнулись во взаимоотношениях со взрослыми. То есть в данном случае ребенок как бы заражается агрессией от взрослых и пытается избавиться от нее, воспроизводя в игровой форме ту ситуацию, которая его чем-то травмировала. В таком случае он становится как бы хозяином ситуации, ее режиссёром-постановщиком, а не невольным участником-жертвой.
Но вполне возможно, что в каких-то случаях дети в своих играх воспроизводят не свои собственные личные драмы, а, скорее, какие-то общечеловеческие архаические сюжеты. В такой ситуации ребенок может играть роль культурного героя, который побеждает мировое зло или смерть, чтобы восторжествовали жизнь и гармония. Победа жизни над смертью – это очень архаический сюжет. А ребенок в своих играх постоянно превращает неживые предметы в то, что оказывается наполненным жизнью и смыслом. Но чтобы жизнь восторжествовала, смерть должна быть побеждена, отсюда и такая воинственность у наших юных героев.
В основе образа Георгия Победоносца, поражающего копьем змею, лежит очень древний архетип, очень древний миф, согласно которому Бог-демиург побеждает смерть и небытие, создавая жизнь и создавая этот мир. Шарахая со всей силы игрушкой об пол, маленький мальчик стремится не к разрушению, а наоборот – к созиданию. А после того, как тьма и небытие оказываются поверженными, появляется возможность играть в более спокойные игры.
Очень часто в играх дети спасают что-то, что у них могут отнять или украсть. Они еще только начинают ощущать себя обитателями этого мира, у них появляется что-то, что они могут считать своим. Но жизнь организована так, что это «свое» у них часто забирают или оно просто от них уходит. Игрушки убирают в ящик, мама уходит куда-то по своим делам, в комнате гаснет свет.
Можно предположить, что в таких ситуациях в душе ребенка зарождаются различные мистические и магические сюжеты, по логике которых все возвращается на свои места, а сам ребенок оказывается хозяином положения. Ребенок мысленно вырывает из темноты образы любимых игрушек, заставляет маму вернуться или хотя бы заглянуть в комнату.
В данном случае мы описываем драму индивидуальных смыслов, а на уровне коллективного бессознательного у нас могут разыгрываться другие сюжеты.
В основе одного из архаичных мифов лежит история о том, как жители селения ради спасения своего племени, были вынуждены отдавать поселившемуся в округе чудовищу юную и красивую девушку. Они приносили ее в жертву какой-то бездне – небытию.
Предполагается, что этот миф зародился во времена, когда люди начали осваивать земледелие. Так самые лучшие зерна бросают в землю, а потом ждут дождя, чтобы он оросил почву и появились свежие всходы. Дожди на землю приносил Бог-громовержец. Так что, когда разгоряченный азартом игры ребенок швыряет вокруг себя «громы и молнии», он тем самым создает условия для своей полноценной жизни, в которой все вокруг наполняется пусть пока еще и игровой, но для него вполне живой и осмысленной реальностью.
Очень часто молодым людям оказывается важным не просто завоевать сердце своей возлюбленной, но еще и спасти ее от каких-то напастей. Иногда они это делают ради того, чтобы почувствовать себя героем и показать ей, на что они способны, иногда просто без всяких особых поводов. И если девушку спасать в принципе и не от чего, то такие опасности молодой человек может придумывать для нее сам.
Девушкам также порой мечтается о том, чтобы нашелся какой-то спаситель, который внес бы в их жизнь что-то большое и светлое. Бывает так, что судьба преподносит какие-то реальные проблемы и беды, от которых их реально можно было бы спасти, но если жизнь оказывается спокойна и легка, то им может хотеться, чтобы их избавили хотя бы от какого-то непонятного глубинного томления. И в обоих случаях молодой человек может восприниматься как спаситель, не важно от каких - реальных или воображаемых - бед.
Спасание девушки из лап чудовища или из объятий змеи – это очень древний миф, и это очень стойкий архетип. В некоторых случаях зловещий дракон как бы интериоризируется (впитывается вовнутрь психики), и тогда девушке хочется, чтобы ее спасли от тревоги или от ощущения бессмысленности жизни. Ну, а если дракон оказывается действительно буйным и зловещим, то хочется, чтобы тебя избавили от раздражительности и страхов, или от желания всех вокруг поубивать.
Иногда роли как бы меняются, и тогда в образе Георгия Победоносца оказывается девушка, а ее молодой человек изображает из себя потерянного в жизни человека, которого никто не понимает и никто не ценит.
Иногда роль Бога-громовержца для нас играет не какой-то спаситель или спасительница, а как бы «волшебный пендель», когда в нашей жизни сами по себе разражаются «громы и молнии» и обстоятельства выталкивают нас из зоны комфорта или из состояния покорности унылой судьбе.
Иногда мы начинаем сердиться сами на себя: «как же мы дожили, до жизни такой!». И тогда, как в детстве, как маленький ребенок, мы мысленно швыряем игрушку об пол, и этот символический жест порождает в нашей душе какой-то импульс, когда жизнь снова зарождается из небытия.
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
