Вернемся снова к истории той женщины (Натальи),
которую мы обсуждали в предыдущих статьях,
посвященных теме истероидных неврозов.
Там был приведен ее рассказ об отношениях с мужем, который, судя по всему, страдает определенной формой истерического невроза.
Скорее всего, в период знакомства и в начале общения, а также в первый год совместной жизни, ему удавалось успешно играть сначала роль обаятельного ухажера, затем пылкого возлюбленного и хорошего мужа. Он играл эти роли с упоением и вполне красиво. Общение с ним действительно было интересным, он был остроумным, обаятельным и заботливым.
В период беременности жены он нашел для себя возможность сыграть еще одну красивую роль – роль будущего отца, предвкушающего появление на свет своего наследника. Наталья вспоминала, что подруги порой узнавали новости о протекании ее беременности не от нее самой, а от заботливого мужа, который был в курсе всех ее дел.
Но после родов ситуация изменилась. Красота и волшебство жизни куда-то испарились, начался унылый быт. С появлением малыша в их доме стало меньше публики, способной оценить его красивую игру в идеального мужа и хорошего отца. Младенец оказался каким-то маленьким, красненьким и не очень красивым, и к тому же он все время орал и плакал из-за колик в желудке. Жена ходила по квартире не выспавшейся, не причесанной, в мятой и забрызганной чем-то футболке.
Главным человеком в жизни для нее вдруг стал ребенок,
а на мужа она стала обращать внимания намного меньше.
Его удачные шутки повисали в воздухе, и порой она его даже не слушала.
Для истероида очень важно находиться в центре событий и в центре внимания. Но после родов в их семье главным действующим лицом вдруг стал младенец. И даже если в квартире появлялись гости, они в первую очередь спешили увидеть именно малыша, а не его счастливого папашу.
Потеряв статус звезды и главного действующего героя у себя в доме, муж этой женщины стал искать достойную аудиторию в других местах, в привычном для него социальном окружении. Он разъезжал по друзьям и знакомым, радостно рассказывая им, какое счастье быть отцом и как он рад рождению сына. При этом он старался как можно больше заслуг в тяжёлом деле воспитания ребенка приписать себе, приуменьшая роль жены.
Получалось, что он все ночи не спит, позволяя жене хоть немного отдохнуть, ведь у нее же послеродовая депрессия, и ей порой не до ребенка... При этом по факту он все чаще оставлял жену одну с ребенком. И в какой-то момент она начала делать ему замечания и высказывать обиды.
Потеря возможности находиться в центре внимания и играть роль идеального отца и мужа подготовила почву для его психического срыва, а упреки и замечания, начавшие приходить в его адрес, послужили триггером для запуска подавленных истерических программ.
Для травмированных истероидов разыгрывание красивых социальных ролей является не способом привнесения в этот мир красоты и смысла, а, скорее, средством защиты своего травмированного «Я» от возможных стрессовых ситуаций. Если же партнер по каким-то причинам выходит из игры или начинает играть не по правилам, то для травмированного истероида это равнозначно крушению всех его психологических защит, что вызывает у него панику.
Люди, страдающие истерическим неврозом, постоянно находятся в состоянии игры. Это может быть как красивая мелодрама, так и надрывная драма и даже трагедия, но эти игры всегда должны быть наполнены слегка экзальтированными эмоциями и бурлящими чувствами.
Главная трагедия травмированного истероида в том, что когда-то была подорвана устойчивость его Эго. Люди с истероидной акцентуацией характера как бы дарят себя, свое «Я» этому миру, а в ответ получают признание и благодарность.
Но как можно подарить миру покоцанный и покорёженный «товар»!
Истероид, получивший в детстве какие-то психические травмы, не имевший в нужном объеме признания и любви со стороны родителей, начинает как бы стыдиться своего травмированного Эго.
Однако потребность быть в центре внимания все же побеждает, и травмированный истероид начинает доказывать и себе, и своим ближним то, что он «хороший». А доказать это можно, только красиво и показательно играя ожидаемые от него социальные роли: роль послушного сына, хорошего ученика, друга, затем – хорошего любовника, возлюбленного, партнера, мужа, отца.
Если ребенок чувствует любовь и признание мамы, отца, бабушки, сестер или братьев, то ему не нужно ничего себе доказывать, не нужно завоевывать признание. Можно просто радоваться тому, какой ты хороший и как тебя все любят. Но если ребенок всего этого не имеет, то возникает потребность получить хотя бы какой-то суррогат недостающей любви и внимания. В качестве такого суррогата и выступает игра. И играть нужно в то, что от тебя ждут.
Стоит отметить, что эти игры играются не только для окружающих, но в первую очередь для самого себя. Есть дети, которые уходят от суровой действительности в мечты и фантазии, травмированный истероид пытается спрятаться от самого себя в игре. Получается, что он не любит свое Я и не верит в него, но игра позволяет ему сжиться с ролью того героя, которого любят, почувствовать себя этим героем. Ребенок как бы уходит в виртуальную реальность, в реальность социальных игр.
Травмированный истероид испытывает ощущение «подлинной жизни» только тогда, когда он играет. И для того, чтобы эта игра по-настоящему захватывала его, ее нужно играть с полной отдачей. По этой причине, вступая в отношения, истероиды так склонны к демонстрированию экзальтированных чувств и к эмоциональной возгонке. Если им удается вовлечь своих избранниц в этих игры, то те как бы попадают с ними на одну волну, погружаются в общий любовный транс.
Существует ошибочное мнение, что истероиды в общении всегда тянут одеяло на себя, привлекают к себе внимание и любят играть в театр одного актера, в котором вся слава и внимание отдаётся только им. Но это не правда. Гармоничные истероиды как раз склонны к красивой игре в дуэте, и для них очень важны мужские-женские игры: от красивого флирта – до большой и страстной любви
У травмированных истероидов парная гендерная игра рушится, происходит своеобразная поляризация ролей, равенство и гармония нарушаются. Мужчина, страдающий от истероидного невроза, в периоды его обострений начинает играть роль режиссера, разочарованного в игре одного из своих актеров. Поэтому в ситуации семейных ссор и скандалов он пытается занять как бы более рефлексивный, более высокий в иерархическом план, уровень. С одной стороны, он главный герой, гневно обличающий свою жену в том, что она не ценит его любви, а с другой - он критикует свою жену за то, что она плохо играет свою роль и постоянно говорит не по тексту.
И действительно, в «том поединке своеволий», когда жена пытается достучаться до своего мужа и объяснить ему, что она нуждается в большем внимании с его стороны, а также что он в должен в большей степени принимать участие в организации их семейного быта, муж, поняв, что особых аргументов в свою пользу у него не имеется, вдруг гордо выходит из этих сиюминутных дрязг и начинает обвинять свою возлюбленную в том, что она «плохая жена», «никудышная мать» и вообще «вздорная истеричка».
Чем сильнее мужчина, страдающий от истероидного невроза, подвержен влиянию «культурных кодов» (мужчина должен быть сильный, мужчина должен быть главным), тем крепче он держится за роль «разочарованного в игре своих актеров режиссёра». Женщины, столкнувшись с дилеммой, что лучше: быть любимой или быть главной - чаще выбирают роль «быть любимой». Мужчины в таких случаях предпочитают роль «быть главным».
Пока супруги в своих ссорах и скандалах доказывают друг другу, кто кого больше любит или, наоборот, кто кого больше не любит, они находятся как бы на одном уровне и в этом плане играют в дуэте. Но травмированный истероид не может допустить ситуации, когда его принуждают играть роль не очень красивого героя.
Поэтому он начинает совершать попытки доминировать над ситуацией,
выступая в роли режиссёра, управляющего семейной драмой.
Ну и, разумеется, с точки зрения этого режиссера муж играет свою роль превосходно,
а жена безбожно фальшивит.
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
