3 дня назад услышал такой вопрос от клиента:
«А почему вы выбрали работать с зависимостями?».
Пару ночей, перед сном, задавал себе этот вопрос…
Первая зависимость в моей жизни появилась рано – в 9 лет. Это было в 1994 году, когда кризис девяностых был в разгаре. Для моей семьи он выдался очень тяжёлым, потому, что и Мама, и Папа работали в институтах, ставших мгновенно никому не нужными. Это были последние пара лет, когда отец ещё держался на кафедре в институте связи, но денег становилось совсем мало. Я помню, как мы добавляли сахар в чай с сёстрами по очереди, в разные дни.
В это время Папа принёс домой на целый месяц первый компьютер. Он дал мне в него играть… и… это было потрясающе! Подключенный к чёрно-белому телевизору он давал мне управлять несколькими оттенками квадратов на экране, которые как-то должны были подбить другие квадраты и увернуться от третьих. Это было словно окно в другой мир.
Мир серых квадратиков разных оттенков, содержащих в себе самые разные смыслы. Как будто они были не такими серыми, как мне казалось, была окружающая действительность вокруг. Были и стратегии, и космическая торговля, были и «шутеры», в которых пульки летели с той скоростью, с которой компьютер успевал вычислять. И главное…
- в этом мире всё было, как будто, интереснее, безопаснее, ориентированно на меня.
Я стал увлекаться компьютерными играми с таким самозабвением, что ради них мог отложить встречу с другом. Или встретиться с ним, но только с условием, что мы будем обсуждать игры.
Однажды мы приехали к друзьям моего отца в гости, всей семьёй. Это я с двумя сёстрами и родители. А дядя Лёня, принимавший нас, тоже был из папиного института и тоже – с компьютером. И там была моя излюбленная игра Sid Mayer’s Civilization! Я весь вечер просидел у монитора, лишь на несколько минут прикоснувшись к общению за столом.
Так у меня сформировалась и усиливалась зависимость от РС игр, на которую была потрачена серьёзная часть жизни. Которая разрушила многое, что было трудно потом восстановить.
Попробовал сигареты я лет в 7, между голубым гаражом и решёткой забора детсада. В тот момент дворовые ребята Вова, который был выше, но младше, и Андрей, который был старше, но ниже, дали нам с младшей сестрой зажжённую сигарету. Я сунул её в рот правильной стороной и стал (спустя 7 лет) курильщиком, а сестра сунула горящей стороной и не курила никогда. Вот что значит: «Сделать что-то правильно!».
Я курил с 14 лет и даже чуточку гордился этим – ведь многие вокруг курили с более раннего возраста. Всегда старался добиться, чтобы за день выходило меньше одной пачки, это получалось. Оставалось несколько сигарет, иногда - одна.
Под дымок, под беседу с другом, под нервные мысли о запущенной учёбе, под болтовню в подворотнях – всё смешивалось. Я как будто покидал этот мир беспорядка и тревоги.
Дышал дымом, хотя всегда испытывал отвращение к запаху табака. Дышал и покидал мир беспорядка, сделанного мной самим, или не мной, но в котором порядок приходилось бы наводить мне. И оказывался в фантазии сиюминутного порядка, где есть вдох и выдох, ритмичное движение дымящегося огонька.
Так у меня сформировалась… нет, не никотиновая (мне не было дела до этого вашего никотина)… табачная зависимость. Я стал курильщиком, навредил здоровью моих сильных лёгких и вытеснил спорт из жизни на значительное время, хотя и имел хорошую склонность к спорту.
Алкоголизм у меня развивался много лет. Меня даже однажды уволили с работы из-за него – я тогда махнул рукой: «Ха! Сторож в библиотеке! Важна ли такая работа?». Я не пил в одиночку. Вы думаете, потому, что я не такой уж и алкоголик? Может быть… но, скорее, это было потому, что для одиночества я предпочитал компьютерные игры и курево. Напивался я до или после компьютерных игр. И если те предоставляли моей интровертности поле для фантастических, нереальных (простите за каламбур) самореализаций, то выпивка давала противоположное.
Напиваясь, я экстравертировался до «нужной» кондиции. Сквозь бутылку со спиртным для меня грезился мир совершенно лёгкой и ловкой общительности. Шутки, ярость, смех до боли, лидерство и много фантазий, в которых я себе казался исключительно привлекательным парнем после выпитых стаканов.
Те, с кем я пил, были не против, потому что, пьянея - сами занимались тем же. Из-за выпивки я потерял друга… чуть не попал в тюрьму по буйной пивной драке.
Самая последняя моя зависимость – лудомания. Дело вовсе недавнее, связанное с азартом биржевой торговли. Несправедливо записывать её в этот ряд, ведь она «жила» не долго. Я успел в неё вложить много денег, но остановился. Было уже поздно, и часть денег исчезла – обменянная на азарт.
Азарт, в котором реальность затмило чувство всемогущества. То самое, когда мне казалось, что я управляю удачей и всё в моих руках (на самом деле - в моих руках, совершенно не компетентных в биржевой торговле нефтью).
- Почему вы занимаетесь зависимостями? – спросите меня.
- Потому, что это моя тьма. Моя сущность. И я хорошо справляюсь, – отвечу я вам.
Я понял самое главное. Что я должен был себя простить за этот слив. Должен был изо всех сил простить и стать довольно дружественным к себе, потому что только так я мог отпустить проигранные деньги и заработать гораздо больше нормальным трудом. И больше не играть (наверное, слышали: «отыграюсь»… без прощения себя «отыгрываться» пришлось бы только до полного разорения).
Это завершение огорчит многих, желающих «пить культурно». Я был на 3 курсе университета, и мы проходили историю психологии. Я вооружился идеями Юнга и понял тогда, что пить культурно для меня – это просто смешно. Это мне (моей тени) совершенно не нужно, глупо, не интересно. Весь смысл был именно в том, чтобы сходить с ума, тупеть, дуреть и умирать. Я стал отказываться пить не для того, чтобы прийти к «культурному» идеалу. Нет, для того, чтобы совсем перестать использовать спиртное.
Это стало возможным благодаря тому, что я увлёкся тренировкой своих коммуникативных навыков. Когда я свободно и бодро общаюсь – я не играю. Я умею, люблю, получаю огромное удовольствие от общения… оставаясь в своих задатках робким интровертом. Для активизации моей тени сейчас не требуется ни Агдам, ни водка. С 2011 года я пью около 3-4 маленьких глотков вина в год. Для докторов я навсегда должен остаться алкоголиком в ремиссии – не принципиально, хоть горшком назовите. Я так не считаю.
Не могу сказать, что я-таки «бросал». Скорее, сводил его на нет. В 2010 году я написал в своём списке законченных дел отношение к сигаретам: «Я никогда не брошу курить, и точка». С того момента какая-то тенёта упала с затылка, я даже не понял, что именно произошло. Сигареты стали терять свой лоск, свой магнетизм. Однажды в поезде я смял пачку с оставшимися сигаретами и больше не курил год. Затем снова покуривал 2-3 сигареты в день и через несколько месяцев перестал на 1,5 года. Затем снова дымил по 1-2 в день и через 2 месяца перестал на 2 года. В общем, год назад я несколько раз покурил, и это всё. Моя мама сказала:
- Ты всё-таки не бросил, всё-таки куришь.
- Может быть. В абсолютном смысле - да. Но реально я больше не курю.
Тогда я понял, что для совершения действительно ценного дела мне надо перестать быть должным это сделать. Я подробнейше изучал метод А.Эллиса, воплотив, таким образом, его понимание «философии предпочтения».
Почти 20 лет я провёл в игромании. Это было, пожалуй, самым непростым. Такая безобидная, милая, даже слегка детская «болезнь» - великая пожирательница времени и идей. Сначала обучение экзистенциальной психотерапии показало, какие прекрасные вещи происходят из конечности жизни во времени. А затем сама жизнь с Машей и детьми стала смелее, дороже повышать ценность каждого дня. Я стал видеть реальность гораздо более захватывающей, чем виртуальные «миры». Я стал разбираться в физиологии мозга, здоровом питании и понял страшную вещь. Что даже самые замечательные инсайты, откровения, постижения смысла не дадут мне крыльев.
Что я нигде не получу крыльев, на которых я мог бы улететь от собственной туповатой дофаминовой схемы, в которой бесконечные ожидания удовольствий будут водить меня по кругу, как довольно умного из ослов. Я до сих пор учусь выбирать в пользу собственных отсроченных желаний, в ущерб сиюминутным соблазнам новых и новых РС игр. Похоже – получается, но это явно не конец.
- Почему я работаю с зависимостями?
- Потому, что это моя боль, моё вдохновение. Потому, что у меня хорошо получается.
Я дипломированный психолог с 13 годами частной практики, автор и ведущий сотен групповых программ и индивидуальных курсов. Знаю много о зависимостях (разумеется, не на одном личном опыте – больше из научной работы, исследований, своей практики). Я знаю, что они «проходят», если можно так выразиться, не быстро. Что нам всем ещё много лет будут отравлять мозг чудесными историями о мгновенных исцелениях. Как будто кто-то не хочет, чтобы рана зажила, и теребит в ней.
Понимаю, как работают наиболее устойчивые пути, которыми люди вырастают из своих зависимостей, как бабочки из коконов.
И ещё, я никогда не кину камень. Потому, что сам не без греха.
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
