Сравнительный анализ методологических оснований вариантов экзистенциального анализа Л.Бинсвангера и М.Босса.

В последнее время российское психологическое общество проявляет все больший интерес к экзистенциальной психологии и психотерапии, о чем свидетельствует организация и проведение в конце марта 2001 года Первой Всероссийской Научно-практической Конференции по Экзистенциальной Психологии. В русле этого интереса в печати стали появляться материалы, посвященные экзистенциальному или бытийному анализу. В этой связи чаще всего упоминаются имена Л.Бинсвангера и М.Босса, иногда даже говорят о Dasein анализе Л.Бинсвангера и М.Босса. Между тем, тщательное исследование концепций обоих авторов открывает, несмотря на родственную терминологию, значительные расхождения в методологических основаниях.

Знакомство с фундаментальной онтологией М.Хайдеггера в значительной мере изменило их научные взгляды и взгляды на психиатрическую и психотерапевтическую практику. Сначала Л.Бинсвангер стал развивать концепцию анализа экзистенциальных априорных структур или так называемого «психиатрического Dasein анализа», а затем М.Босс, если можно так выразиться, - «ортодоксальный Хадеггеровский Dasein анализ». У обоих было достаточно много последователей. Вскоре термины экзистенциальный анализ и Dasein анализ стали использоваться как синонимы, не смотря на возражения frankl.hpsy.ru">В.Франкла, изначально использовавшего название экзистенциальный анализ в качестве альтернативного названия своей логотерапии.

На первый взгляд, подход М.Босса очень близок подходу Л.Бинсвангера. Близость заключается в родственной терминологии заимствованной обоими у М.Хайдеггера, а также в предметной сфере исследования - оба мыслителя стараются тщательно исследовать миры своих пациентов (применительно к психиатрии и психотерапии). Существенная разница заключается в позиции исследователя и в конечных целях исследования. В случае Бинсвангера мир пациента – объект изучения (несмотря на весь его пафос о любовном бытии-друг-с-другом), а цель анализа – экспликация экзистенциально априорной структуры как своего рода квинтэссенции мира пациента, инвариантной смысловой матрицы. В случае же Босса позиция исследователя неотделима от позиции терапевта, а в свою очередь отношение терапевт-пациент есть само по себе определенная целостность – Бытие-вместе. Именно с точки зрения этой целостности только и возможно изучение мира пациента. Что же касается цели анализа, то цель – это освобождение пациента, «расчищение того просвета в бытии», каковым является его Dasein, для того чтобы сущие, с которыми встречается пациент, могли свободно высвечиваться, переходя из состояния сокрытости в явленность бытия. Обратной стороной этого процесса будет свободная реализация человеком возможностей, которые ему открываются.

Разделение вариантов экзистенциального анализа М.Босса и Л.Бинсвангера проходит там же, где проходит водораздел между Э.Гуссерлем и М.Хайдеггером. С точки зрения Гуссерля, для постижения феномена в его сущности нам необходима последовательная редукция эмпирического для выделения единого инвариантного стиля (эйдетическая редукция). В результате эйдетической редукции возникают априорные понятия, выражающие сущностно необходимые стилевые формы, «с которыми связано всякое мыслимое фактическое бытие Я и жизнь сознания». При этом выстраиваются иерархические отношения подчиненности: априорные понятия обладают «безусловной нормативной значимостью» для любой эмпирии.

Не прикладывая особых усилий, можно обнаружить тесную связь вышеуказанных априорных понятий, обладающих «безусловной нормативной значимостью», с понятием «экзистенциально-априорной структуры» Л. Бинсвангера. Таким образом, мы можем говорить (хотя и с некоторыми оговорками) о том, что Бинсвангер пытается анализировать противопоставленное себе человеческое существо для того, чтобы выйти к сущностным основаниям его бытия. Заметим, что такого рода противопоставление в определенном смысле отдаляет исследователя от исследуемого, существенным образом обедняя их коммуникацию. Однако, возможно, данное противопоставление единственно и может делать исследование подлинно научным.

Другое методологическое основание для экзистенциального анализа предоставляет своим последователям в сфере психологии и психотерапии Мартин Хайдеггер. Хайдеггер меняет саму постановку вопроса о бытии. Бытие уже не рассматривается с позиции трансцендентального субъекта, как это было у Гуссерля. Коротко знаменитый поворот Хайдеггера можно было бы выразить в следующих словах: «Не бытие для человека, а человек для бытия». Человек Хайдеггера – это открытое пространство, через которое бытие являет себя миру. Воспользовавшись любимой метафорой М.Босса, можно также сказать, что человек – это свет, который высвечивает вещи в мир, переводя их из состояния сокрытости в состояние явленности.

Таким образом, речь уже идет не о том, чтобы путем последовательной редукции поверхностной эмпирии постичь сущностные основания человеческого существа, а о том, чтобы освободить человеческое существо для того, чтобы оно свободно и открыто являло вещи бытия в мир. Поворот Хайдеггера, как мы можем видеть, заключается в переносе точки отсчета с человека на само бытие. Метод Хайдеггера далек от традиционно понимаемой феноменологии Канта и Гуссерля. По Хайдеггеру, Феномен есть то, что «кажет себя, то, что выводит на свет и приводит к ясности». Феноменология тогда означает: дать увидеть то, что себя кажет, из него самого так, как оно само от себя кажет. Не вещи рассматриваются с точки зрения, что они есть для человека, а человек рассматривается как то, что он есть для бытия вещей, а точнее сказать, каким образом есть человек в своей неразрывной связи с вещами, с миром. Именно этот пункт дает нам право определить подход Хайдеггера как онтоценрический (от греч. Онтос – бытие), в противоположность антропоцентрическому подходу его предшественников, современников и даже некоторых последователей.

Проделанное нами исследование показало, что более последовательным учеником Хайдеггера, нежели Людвиг Бинсвангер, оказался его более молодой швейцарский коллега Медард Босс. Экзистенциальный анализ (Dasein анализ) Босса заключается не в редукции поверхностного для более ясного понимания существенного, а, наоборот, в артикуляции неразрывного единства существования отдельного человеческого существа с бытием других человеческих существ и с бытием как таковым вообще, ибо сам человек есть Dasein (вот-бытие, там-бытие), т.е. бытие, которое мы можем непосредственно наблюдать перед собой. Сущность и цель Dasein анализа М.Босса - открытость экзистенции, наша собственная открытость в бытии, так чтобы другие сущие, т.е. другие люди, объекты, события и даже сама бытийность как таковая могли явиться, стать явленными, узнанными, понятыми именно тем путем, который наиболее соответствует их сущностной природе. Эти сущие через нашу открытость стремятся явиться в мир и призывают нас ответить на их призыв. Именно в этом заключается наша ответственность.

Таким образом, мы можем видеть, что вместо одного экзистенциального анализа перед нами предстает две весьма различающиеся в исходных методологических основаниях версии, онтоценрический экзистенциальный анализ и антропоцентрический экзистенциальный анализ. Понятно, что, как и все возможные типологии, данное разделение носит условный характер, тем не менее, на наш взгляд, оно помогает глубже прояснить сущность такого явления как экзистенциальный анализ в целом. Если онтоценрический экзистенциальный анализ (Босс) – есть освобождение, раскрытие человека для его собственного бытия и, через это освобождение – исцеление, а значит психотерапевтическая практика, то антропоцентрический экзистенциальный анализ (Бинсвангер) – есть выделение экзистенциально априорной структуры как смысловой матрицы, описывающей условия существования индивидуального сущего как такового, во всех ракурсах его рассмотрения: временных, пространственных, ментальных, гностических и т.д. – т.е. это, прежде всего, исследование, диагностика, а не собственно терапия.