Плакальщики или Кто рискнет чувствовать вместо меня? (психоаналитическая работа со страхами)

Нас с детства учат думать,
но не учат понимать чувства.

Мода и авторитетные люди поощряют нас одевать искусственную кожу «имиджа», которая часто врастает в наше Я.

Проходят годы, и начинают одолевать непонятные болячки в виде страхов, панических атак. Тогда мы ищем «плакальщиков» – тех, кто на первых порах вместит в себя наши слезы. И будет рыдать. И мы будем знать, что рыдают за нас и для нас. После этого и мы сможем чувствовать снова. Уже без страха, без паники.

«Двойная» жизнь ребенка

7-й летний мальчик, бойкий, худощавый, стремительно входит в мой кабинет далеко не первый раз. Он будет играть со мной, говорить, и чем ближе узнает меня, тем безопаснее ему открываться. Но не до конца – он плакать не может и не может пока поведать мне о другой части себя, той, что скрыта от родителей, поэтому укрыта пока и от меня: о части хрупкой, грустной, обиженной.

Этот мальчик (назовем его Ринат) пришел сюда не сам, его привели родители из-за бесконечных страхов, которые Ринат, такой с виду успешный в школьных делах, не может побороть. Это расстраивает всех в семье, потому что негласный девиз семьи:

мы должны быть самыми лучшими.

Те успешные, которые не плачут

Двумя часами позже в мой кабинет входит 33-летний молодой и успешный мужчина. Он также приходит несколько раз в неделю в установленное время; рамки во времени - это часть эффективной психоаналитической работы. Этот мужчина предприимчив, его уважают и ценят в социуме, и вид у него подобающий его достаточно высокому положению среди родственников и знакомых.

Он также пришел ко мне из-за навязчивых страхов, которые, как оказалось, он не может побороть сам. Еще есть необъяснимые панические атаки по утрам. Опять же… это расстраивает всех и портит авторитет или, как модно говорить нынче – портит «имидж».

Мои клиенты не знакомы друг с другом, но демонстрируют поразительно похожую симптоматику – они могут презентовать себя на «ура», они могут быть лидерами в школе или на работе, они устраивают или устраивали своей внешней успешностью своих родителей, босса или жену. Но есть нечто, что они не могут контролировать – свои страхи, необъяснимые и кажущиеся глупыми для них: страх темноты, страх выходить на безлюдную улицу, страх преследования или темных углов в комнате.

И еще – они не плачут!
Более того, 33-летний молодой человек едва помнит, когда последний раз чувствовал то, что мы называем злостью… не говоря уже о слезах и грусти. У него есть одно стабильное ощущение – все серо, бесцветно, хотя внешне очень даже удачно…

Когда появляются плакальщики на стене психоаналитического кабинета

«Я возьму этот лист… это будет Смит. Видишь, он плачет и еще рот кривит!» - говорит мне Ринат, рисуя на альбомном листе удлиненное лицо человека с каплями больших слез на щеках.

«Ого… какие у него громадные слезы! Смит так расстроен!» - отвечаю я, впервые видя в пространстве кабинета тему слез, которой Ринат никогда не касался раньше.

«Да, повесь его сюда на стену, чтобы его все видели. Пусть смотрят, как он плачет… вот так… пусть висит!».

И плакальщик Смит висит на стене кабинета и плачет за Рината, показывая мне то, что сам Ринат пока не может выразить: его злость и отчаяние из-за ссор между родителями, чувство одиночества после рождения сестры, что ему приходится быть «хорошим», чтобы не расстроить родителей.

Его папа и мама, поглощенные вопросом отношений между собой, просто не в силах увидеть печаль сына, загнанного своими внутренними и внешними страхами.

Такими плакальщиками за тех, кто сам пока не может горевать открыто, показывая слезы сначала мне, а потом другим – в психоаналитическом кабинете становятся рисунки, куклы, особенно пальчиковые, которые могут «говорить» за ребенка. Сначала они выплачут все, выскажут злость, обиду и грусть… а затем и сам ребенок поделится, как Ринат: «бабушка умерла… а что дедушка… он болеет и на меня так смотрел! Что с ним будет? Я останусь один?».

Плакальщик Смит помог Ринату шаг за шагом выразить от своего имени то, чего мальчик боится, о чем переживает, за что болеет… и страхи проходят. Правда, дома он становится не таким покладистым, как был – жалуются родители. «Теперь он может выражать свои желания, понимать лучше свои чувства, поэтому прошли и его страхи. Эта мальчишеская непокладистость – очень естественное явление», - объясняю я на личной встрече с родителями Рината.

Ринату только 7 лет, поэтому его психологические защиты еще достаточно гибкие, и результаты психологической работы становятся очевидными спустя непродолжительное время. Но они требуют закрепления. Однако это меньше, чем работа с годами копившимся и вросшим в идентичность «имиджем» моего 33-летнего клиента (назовем его Георгий).

Когда психолог вмещает внутренние слезы, которые Вы пока сами перенести не можете

Плакальщиком ничего не чувствующего, с автоматизированным внутренним миром Георгия являюсь я. Он говорит о бытовых вещах, о себе, об отношениях, будто печатает цифры в таблице, а мне порой хочется рыдать. Безусловно, я этого не делаю! Это то, что я отслеживаю внутри себя, чтобы лучше понять Георгия.

Пока в этом раннем периоде психоаналитически ориентированной работы мои чувства работают за двоих: вмещая и мои, и бессознательные его компоненты. Ведь часто за «обезвоженной» и «обескрашенной» речью мужчины я чувствую огромную боль, большие слезы (почти как у Смита!), которые Георгием пока не осознаются.

В кабинете не висит Смит, как у 7-летнего Рината, в кабинете временами я сама чувствую острейшую грусть и боль вместо Георгия. Моя задача – вернуть в интерпретации то, что скрывается под бесплодными словами Георгия, что некогда его сознание отщепило и вытеснило как опасное.

Процесс подгонки индивидуальности под ожидания значимых близких продолжался так долго и так интенсивно, что вместо чувств Георгий может испытывать только приступы страха или панической атаки. Ему понадобятся месяцы, чтобы вместо моих внутренних слез в кабинете на его щеке появилась собственная слеза, огромная, тяжелая, горькая. Только тогда на месте неконтролируемых страхов будет появляться чувство пустоты, а потом уже и чувства.

Только так происходят психические изменения – с признания правды чувств.
Именно так выглядит психоаналитически ориентированная работа психолога и наступают изменения в жизни того, кто отважился начать понимать себя.