Цена свободы

Чувство вины - это плата за свободу.
Я
Человек рождается в тот момент,
Когда он впервые говорит «нет».
А. Менегетти

Отношения "родитель – ребенок" по своей сути – это процесс постепенного, последовательного, поэтапного расставания. Это касается как физического, так и психологического уровня:  от самой что ни на есть близости – слияния  – до финального расставания.

Этот процесс – естественный закон жизни. Рассмотрим динамику этого процесса на психологическом уровне.

Ребенок в первые месяцы после рождения (акт физического расставания с телом матери) все еще находится в психологическом слиянии с ней. Более того, характер их отношений представляется как симбиоз психосоматический, во многом сохраняющей элементы не только слияния психического, но и физического. В первое время жизни ребенок не воспринимает себя отдельно от матери, не разграничивает внутренний мир и внешний, Я и не-Я. Неслучайно, характеризуя качество отношений в диаде "мать-дитя", ряд исследователей (Дж. Макдугалл, Г. Омон) используют такие понятия-метафоры, как«телесно-психическая матрица», «психосоматическая  пара», «психосоматическое единство», «одна психика на двоих». Хотя физические роды уже и состоялись, акт психологического рождения еще впереди.

Суть психологического рождения в последовательном эмоциональном отделении ребенка от родителей. Это длительный процесс, сопровождающийся кризисами, каждый из которых является очередной ступенькой ребенка в развитии его автономии. Каждый кризис – потенциальная возможность для ребенка, возможность  стать более автономным и одновременно – необходимость отдалиться от родителей.

Наиболее значимые кризисы в развитии эмоциональной (психологической) автономии следующие: кризис 3-х лет, подростковый возраст, выход замуж/женитьба, смерть родителей.

Кризис трех лет часто называют психологическим рождением ребенка. Хотя справедливости ради нужно сказать, что это лишь первая из ступенек на пути его автономии. Этот кризис иногда метафорически называют кризис «Я сам», тем самым подчеркивая момент появления на психической сцене Я и его границ. Так разрушается психосоматический симбиоз. «Я сам» – яркий тому пример: выделение из системного единства отдельного системного элемента неизбежно связано с появлением его границ. Границы же необходимо защищать, отстаивать. И ребенок активно отстаивает ценность-целостность своей новой появившейся системы Я, что проявляется в таких характерных для этого этапа феноменах отношений, как непослушание, упрямство. Я, я, я…Так появляется (рождается) в человеческой галактике новая звезда – Я. С уникальным набором психических параметров – могу, хочу, чувствую, думаю… Ребенок как бы «пробует на вкус» свое Я, и в актах этих проб получает (подтверждает) опыт своего существования. Эти пробы не всегда находят поддержку среди его близкого окружения. С новым Я нужно как-то считаться, не заметить, игнорировать его невозможно. И здесь от близких для ребенка людей во многом зависит его старт в психологическую автономию. К сожалению, далеко не все родители психологически готовы к такому первому акту отделения от них их ребенка.

Родители могут удержать ребенка от этого шага в сторону его автономии. Как правило, это те родители, которые сами не являются психологически взрослыми, автономными, у которых есть проблемы с их Я-идентичностью. Такие родители рождают ребенка  для себя – для компенсации собственных потребностей, ребенок нужен им в качестве объекта потребности их идентичности, для того чтобы заполнить дыру в их Я. Психоаналитик Джойс Макдугал в этой связи в своих книгах «Театры души» и  «Театры тела» пишет о матери как «бездне» и ребенке как «пробке».

Ребенок выполняет для родителей смыслообразующую функцию – заполняет «дыру» в структуре их Эго.  В этом случае  энергия, которая могла бы  быть направлена на развитие родителя, направляется на удержание ребенка. Ребенок оказывается опутан паутиной «большой родительской любви», которая суть ни что иное, как их эгоизм и инфантилизм. И здесь не стоит судить родителей, нужно скорее пожалеть их, это не их вина, а скорее их беда – они без помощи психотерапевта вряд ли смогут вырваться из своих сценарных постановок, игр их души, искренне принимаемых ими за «жизнь». Каждый из нас склонен поступать с другими так, как ранее поступали с ним, – утверждает  Джон Боулби.

Последствия такой родительской любви хорошо известны как в жизни, так и в клинике. Дети таких родителей, став взрослыми, всегда остаются инфантильными, сохраняя с родителями созависимые отношения, либо (в случае более позитивного исхода) создают такие отношения с другими людьми – их партнерами по жизни. Варианты такого рода жизненных сценариев были описаны нами  (с Натальей Олифирович) в книге «Сказочные истории глазами психотерапевта» на примере героев сказок «Рапунцель» и «Сестрица Аленушка и братец Иванушка» и получили название «синдром Рапунцель» и«синдром сестрицы Аленушки».

В последующей жизни у ребенка сохраняется шанс вырваться из крепких объятий «родительской любви» в моменты последующих кризисов развития. Среди таковых одним из самых потенциально возможных шансов движения в сторону психологической автономии ребенка от родителей является кризис подростковый. Здесь мы наблюдаем проявления таких попыток движения от родителей, как подростковый негативизм, бунт против родителей. Но и в этом случае, (как  в кризисе 3-х лет) силы еще не равны и те родители, которые не готовы ослабить свои эмоциональные путы-привязанности, легко могут подавить этот бунт. На вооружении родителей имеются как силовые средства (агрессия, запугивание, угрозы), так и манипулятивные (вина, стыд). Последние, к слову, являются более действенными и устойчивыми. Если у ребенка, к которому применяется сила, еще есть шанс подрасти, набраться физических сил, «свергнуть» силовой режим родителей и вырваться на «орбиту контрзависимости», то у ребенка, которого родители удерживают посредством психологического давления – манипуляций посредством вины, долга и стыда – такого шанса практически нет.

У опутанных виной и долгом перед родительской любовью детей остаются призрачные шансы освободиться и когда-либо психологически родиться. Даже формально покидая родителей (например, в случае брака), они остаются всегда в сильной эмоциональной связи с ними. Эта связь проявляется:

• как связь  очевидная – в виде идеализации родителей (следование их советам, подчиняясь их воле);
• так и парадоксально – бесконечными жалобами на родителей, упреками, претензиями либо, как в случае контрзависимого поведения,  подчеркнутой демонстрацией своей независимости вплоть до отказа от родителей.

Валентность чувств (позитивные-негативные) значения не имеет. Само наличие чувств к объекту свидетельствует о связи с ним. И чем сильнее это чувство, тем сильнее связь (примером тому могут служить полярная пара чувств – любовь-ненависть).

Что обычно происходит с такими уже взрослыми, но психологически неавтономными людьми?

Конечно же они не умирают. Не умирают в физическом смысле. Психологически нерожденные, они продолжают жить не своей жизнью, жалуются на апатию, депрессию,  душевное опустошение, иногда на потерю смысла жизни… Все это – симптомы проживания не своей жизни, потери (либо необретения) своего я.

Какой из этого выход?

Расставание. Оно в данном случае неизбежно, таков закон жизни. И кто-то должен за него заплатить. Чем платить? Душевной болью, неприятными, болезненными переживаниями – грустью, тоской.

Для родителей шаги их детей в сторону автономии - это болезненный, но естественный процесс. Мудрые родители берут на себя эту плату за расставание – переживание душевной боли, когда ребенок отдаляется от них. В этом суть истинной любви к ребенку – когда ты его любишь, то думаешь о нем и отпускаешь его в жизнь, к другим людям. Чрезмерная любовь здесь не что иное, как родительский эгоизм. Многим не удается любить ребенка и одновременно любить ребенка и позволять ему уйти – даже желать этого.

Когда мне звонит мама и просит помочь ее ребенку я всегда задаю ей вопрос: "Сколько лет ребенку?". Поверьте, это важно, так как мне много раз приходилось слышать - 25, 28, 33... В таком случае я рекомендую приходить на терапию маме.

Если же этого не происходит и родители не готовы отпустить своего ребенка, у него остается еще один шанс уйти. Но в этом случае платить приходится уже самому ребенку –чувством вины за разрыв отношений с родителями. Далеко не каждый уже взрослый ребенок может сказать своей упорно  нежелающей замечать маме, что сын уже вырос и продолжающей активно нарушать его психологические границы так как это сделал один из моих клиентов: "Мама, не лезь ко мне в постель, в рот и в жопу!". В противном же случае ему приходится расплачиваться своей жизнью, невозможностью психологически родиться, повзрослеть, стать автономным, прожить свою жизнь.

Этот шанс родиться появляется у него посредством терапии. Этот «неестественный» способ психологического рождения (в отличие от описанного выше), так как ребенку приходится брать на себя (не свою) ответственность за акт своего рождении. И здесь ему неизбежно придется сталкиваться с уже упоминаемыми чувствами:  долгом перед родителями, виной – этим «клеем созависимых отношений». В общем, с переживанием предательства своих родителей.

Ему придется вновь:

• Столкнуться со скрытыми манипуляциями со стороны родителей (их апелляциями к слабому здоровью, различными заболеваниям, обостряющимися в моменты попыток движения детей в сторону автономии). К тому же, к этому времени родители уже часто пребывают в преклонном возрасте, что еще больше затрудняет  процесс сепарации, обостряя переживания их предательства;
• Пережить открытые упреки в неблагодарности, в отсутствии любви к родителям (Я жил/жила для тебя, а ты…»);
• Понять, что вина – это плата за свободу, и быть готовыми оставаться в ней, переживать ее.

Важно для себя понять, что в данной ситуации предательство не только неизбежно, но и естественно, жизнесообразно. И здесь необходимо делать выбор - выбор в пользу взросления и автономии. Если же этого не делать, то ты все равно  "выбираешь не выбирая", но в этом случае - не себя и не свою жизнь.