Дом. Дерево. Человек (или несколько слов о нефинансовых кризисах)

Мужчин поглотил кризис. Не тот, который связан с нестабильностью валют, а непреходящий кризис души. Если раньше писали о кризисах среднего возраста и выхода на пенсию, то сейчас возникла потребность в описании кризисов каждого года жизни — и впору переписывать учебники по возрастной психологии.

С тех пор как после Первой мировой войны классики заговорили о «потерянном поколении», кризис накрыл мужчин с головой и стал нормой. Толпы женщин в «штанах» стали сажать деревья, строить дома и в одиночку воспитывать сыновей, спасая от пагубного влияния отцов. Всех захватило строительство новоевропейской цивилизации, где всё меньше нужны избы, и леса, и дети.

Посадить дерево, построить дом и вырастить сына — «программа минимум» для мужчин сквозь века и культуры. Логично, понятно и естественно. Чёткие границы того, насколько полно и полезно прожита жизнь. «Три кита», на которых зиждилось житие-бытие мужчины: дело на благо земли — дерево, для семьи — дом, обществу — сын. И всегда это было нелегко. Чем выше должность и уровень дохода, тем больше требований к дому, дереву и сыну.

Сажал ли мужчина яблоню (чтобы кормила семью), или отыскивал за морями диковинные кипарисы, — но, копая лопатой ямку для саженца и старательно погружая этот саженец в почву, мужчина наполнял смыслом своё существование. Воздвигая сруб из брёвен или закладывая фундамент усадьбы, непобедимый «Адам» возводил «второго кита» своего мироздания. Передавая по наследству сыну ремесло кузнеца или царский трон, мужчина увековечивал себя в будущих поколениях.

Он мог работать кем угодно, увлекаться любой несуразицей, падать и снова вставать, выпивать и поглядывать «на сторону», но он знал, для чего он рождён мужчиной.

Сажать деревья в XXI веке? В условиях мегаполиса мужчине, не имеющему дачного участка с абрикосово-вишнёвой плантацией, это не то чтобы нереально — бессмысленно. А где строить дом? Можно ли считать, что дом построен, когда подписаны документы на квартирный кредит? А если переехал в квартиру жены или родителей? Строить там автономную «хижину дяди Тома»? Или положить все силы на то, чтобы собирать деньги на земельный участок? А когда появятся внуки, возвести там фундамент, который не превратится в дом из-за неустойчивости валют? Мужчина, живущий в двухкомнатной квартире спального района с тремя дочерями, тоже не выполнил «третью заповедь» о сыне? Что считать итогом мужской жизни? Деньги на счету в банке, которые каждый день рискуют превратиться в пыль? Что оставляет после себя современный мужчина? Можно ли это увидеть, потрогать? Дом, дерево, сын — понятия условные или всё же конкретные для того, чтобы мужчина чувствовал себя мужчиной?

Вопросы эти не задаются вслух и часто даже не осмысляются. Их не встретить в опросниках, тестах и анкетах. Но онтологически, бытийно они впитаны с молоком матери каждым сыном и являются мерой, определяющей ценность жизни.

***

Женские кризисы также нелегки. Но они и другой природы, и проявляются по-другому. Все наши страдания и кризисы заключаются лишь в нехватке. Не хватает «минус пару килограмм» для идеального веса, пары тысяч для ремонта спальни, пары часов для отдыха, пары дней на курорте, пары слов для понимания, немного любви и нежности, чуть-чуть верности и отзывчивости, не хватает мужа, здоровья, друга, ребёнка. Мы интуитивно знаем, чего хотим и чего хотят от нас. И страдаем либо от того, что не имеем чего-то, либо от того, что имеем в недостатке или избытке. Нам, женщинам, в бесконечной гонке за счастьем для себя и близких часто кажутся издёвкой мужские кризисы «на ровном месте».

Что же требует мироздание от мужчины сейчас? В чём его мужская гордость, достоинство, долг?

«Понимаешь, — говорит мне мой старый друг, — я весь день в банке работаю, как проклятый, иногда поесть некогда. Иду на повышение в следующем месяце. А понять, что конкретно я делаю, какую пользу приношу, кроме зарплаты, я не могу. А в детстве — помнишь, как всё просто было? И каждый мнил себя Героем труда — не меньше. Меня однажды друг на рыбалку пригласил. Стыдно признаться — я вспомнил, что удочку я, городской житель, ни разу и не держал».

Три кита, стоявшие столько лет, превратились в три воздушных шара, рискующих лопнуть от амплитуды колебаний курса валют.

Способны ли мы понять мужчину в его неприкаянности и невесомости во взвешенном до грамма обществе? В мире, где вырубаются деревья, возводятся чужими и для чужих высотки с тысячью «домов», а дети становятся чужими и далёкими в постоянной суете и гонке.

В потребительском обществе, мы — потребители, не творцы. Мы перестали строить и творить, мы лишь совершенствуем и облегчаем.

Раньше мужчина уходил на охоту и приносил добычу, с войны возвращался с трофеями, из заморского плавания привозил шелка и самоцветы. Сейчас реалии жизни таковы, что материальная добыча превратилась в добычу виртуальную. Но как бы это парадоксально ни звучало, виртуальные блага и «трофеи», заработанные мужчиной в виде вкладов, банкнот, облигаций и депозитов, не перестают быть добычей лишь потому, что из них нельзя приготовить еду, — ведь эту самую еду на них можно купить. Уходя на работу с портфелем, полным бумаг, мужчина возвращается с тем же портфелем. Но, тем не менее, мужчина не перестаёт от этого быть добытчиком. И нам, хранительницам очага (неважно, сидим ли мы дома или работаем в престижной фирме), нужно ценить в мужчине охотника и завоевателя.

***

Женщины бьются за сознательность и ответственность мужчин. Для этого много учатся и читают. Женщины научились красиво излагать факты и вести диспуты. Женщина может что угодно доказать мужчине, разложить по полочкам, уверить. Благодаря своей интуиции, чуткости и уму — женщина многое может. И объяснить детям, отчего папа «не в себе», и объяснить себе, отчего семья трещит по швам. Только вот помочь мужчине женщина может всё меньше.

А что если заглянуть ему в глаза и отыскать там первозданного Адама, который жив в каждом мужчине? Что если просто и бескорыстно поверить ему, в него? Не ждать, когда он станет вести себя «как мужчина». Как мужчина, с которым можно почувствовать себя женщиной. А стать женщиной, рядом с которой любой мужчина будет чувствовать себя на локоть выше и сильнее. Не втягиваться в конкурентные игры — на работе, дома или в интеллектуальных поединках. Верить в то, что мужчина не абстрактно-условный работник и кормилец, эдакий «продавец воздуха», а конкретный, живой. Может быть, почувствовав, как рискует женщина ради него, безусловно его принимая, он разглядит в её глазах отражение своей подлинности, в своём беспроглядном кризисе увидит просвет? Может, это придаст ему силы почувствовать радость быть нужным, настоящим, счастливым? Быть мужчиной, способным строить, взращивать и отдавать.