Выполнение возложенных на нас социальных ролей –
это очень важное и ответственное дело в любом случае:
если мы взяли эту ответственность на себя сами,
или наши жизненные обстоятельства так сложились, что мы должны были взять на себя ответственность за других людей.
Выполнение социальных ролей вполне себе сочетается с возможностью установления доверительных отношений с теми, о ком мы заботимся, но в некоторых случаях эти обязательства приводят к потере душевной близости. Рассмотрим некоторые случаи таких потерь.
Впервые с необходимостью выполнять какие-то социальные роли люди сталкиваются еще в раннем детстве. Ребенок чувствует ту заботу о себе, которую получает от родителей.
Тем не менее хорошо или плохо, но как-то родители все-таки выполняли свою социальную роль, иначе ребенок бы просто не выжил.
В некоторых случаях родители выполняют свою роль формально и даже в чем-то демонстрационно. Они как бы говорят себе, своему ребенку и всем окружающим:
Я выполняю роль матери и выполняю ее вполне качественно, так что никаких претензий ко мне высказывать не нужно.
В некоторых случаях такие родители даже порой изображают наличие в отношениях к ребенку любви и нежности, но она бывает не вполне искренней, и ребенок может хотеть в это верить, но в глубине души у него остается сомнение.
Иногда родители искренне любят и хотят любить своего ребенка, но обстоятельства их жизни складываются таким образом, что у них просто не остается сил на выражение и проявление этой любви. У них хватает сил только на более-менее качественное исполнение своей родительской роли. В этих случаях ребенок может чувствовать эту любовь, но в то же время у него возникает страх того, что порой с родителями происходит что-то странное и страшное. Некоторые люди хорошо помнят свое раннее детство и иногда они вспоминают ситуации, когда их маму как будто подменяли: она становилась чужой, недоброй и отстранённой.
В свою очередь родители, осознавая, что они не всегда справляются с выполнением социальной роли так, как им бы хотелось, начинают испытывать чувство вины. Особенно если понимают, что вместо имеющийся у них любви к ребенку они иногда срываются на него, выплескивая свое раздражение и усталость.
Это чувство вины часто заставляет их немного утрированно и показательно играть «роль хороших родителей». Так мама может несколько экзальтированно выражать свои чувства к ребенку.
В этой игре есть и доля правды: она действительно любит своего ребенка,
но вместе с тем к этой любви примешивается и чувство вины – демонстрацией своих экзальтированных чувств она стремится искупить эту вину.
Таким образом, человек уже в раннем детстве может получить опыт, почувствовать и выполнение своими близкими их социальных ролей (качественное или не очень), и душевную близость с любовью и теплом, и почувствовать себя вовлеченным в различные социальные игры. Например, когда мама начинает играть роль «хорошей матери», ожидая от ребенка того, чтобы он в свою очередь начал играть роль «любящего ребенка», благодарного своей матери за проявление любви к себе.
Очень часто социальные игры являются замещением и реальной заботы о близком человеке, и реальной близости к нему. Дети с ранних лет привыкают к этому, и для них легче верить в то, что за играми, в которые играют их мамы и папы, стоит реальная близость, чем понимать, что это всего лишь игра.
Очень часто люди ошибочно или волевым образом определяют кого-то из своего окружения в разряд «близкого человека». Мы можем наблюдать на детских площадках, как ребенок объявляет кого-то своим другом или подругой. Ему кажется, что одного его желания уже достаточно для того, чтобы другой человек стал ему в чем-то близок. В некоторых случаях дети принимают за дружбу временный ситуативный интерес к себе. Наверное, все мамы сталкивались с ситуацией, когда их дочка или сын плачет оттого, что его бывший «друг» больше не хочет с ним играть. Как ни странно, но во взрослой жизни мы часто сталкиваемся примерно с тем же.
Мы часто принимаем за близкого человека того, кто оказался нам интересен, и особенно тех, кого мы полюбили. Но любовная химия бывает очень коварной, и мы влюбляемся в совсем не близких нам людей или же в тех, кто по разным причинам не может быть нам настолько близким, насколько бы нам хотелось.
Очень многие наши детские травмы точно так же, как и те травмы, которые мы получаем в более-менее взрослом возрасте, бывают связаны с тем, что мы не очень оправдано назначаем кого-то своим близким человеком. Иногда это происходит по причине того, что нас вольно или невольно обманывали, когда другой человек говорил нам, что мы для него дороги и важны - а потом вдруг оказалось, что эти чувства у него были временными. Но порой травма отвержения случается и без всякого обмана со стороны другого человека, просто оказалось, что он для нас был намного важнее, чем мы для него, или он не может соответствовать нашим планам и желаниям.
Эрик Берн, описывая механику психологических игр, выделял категорию «хороших психологических игр». От них никто не ожидает реальной близости людей или развития реальных отношений, это скорее игровой тренинг общения с взаимными «поглаживаниями», а также с работой на поддержку и поощрение той социальной роли, на которую может претендовать собеседник.
Классическим примером «хорошей психологической игры» может быть взаимный флирт между мужчиной и женщиной, когда оба понимают, что это лишь игра, и никто не претендует на реальное развитие отношений в сторону любовной интриги.
Хорошие психологические игры имеются и в счастливых семьях или устойчивых отношениях. Они позволяют участникам соблюдать некоторый коммуникативный и социальный тонус, повышают взаимную слаженность, а также самооценку всех участников игры. И важно, что при этом игры не становятся замещением реальной близости.
Особенностью «плохих психологических игр» является то, что они как бы убивают возможность реальной близости и реального контакта между участниками. Вместе с тем эти игры очень жестко привязывают вовлеченных в них людей друг к другу. Ненависть привязывает нас к другому человеку порой сильнее, чем любовь, обида заставляет искать сатисфакции от обидчика, жертва хочет поменяться ролью с обидчиком и превращается в преследователя.
Первое, что происходит при запуске плохих психологических игр – это обесчеловечивание партнёра, девитализация отношений.
Хорошие психологические игры могут заканчиваться очень быстро:
как только они становятся скучны хотя бы одному из участников.
Плохие психологические игры, наоборот, очень устойчивы,
так как их механика выстроена таким образом, что они захватывают энергию и эмоции участников вне зависимости от их воли и желания. И сюжет этих игр не предполагает наличия у участников ни личной, ни межличностной рефлексии. Люди ощущают только душевную боль, тяжелые злые эмоции, а также азарт борьбы. Возможность увидеть в партнере живого человека отсутствует и находится под запретом, под внутренним подавлением.
Очень часто плохие психологические игры запускаются как раз по причине осознанного или подавленного страха перед другим человеком, страха ощутить себя рядом с тем, кто обладает своей волей, своими желаниями, своими чувствами. Ведь эти чувства и желания могут оказаться не такими, как тебе бы хотелось.
А прекращаются такие игры только в тех случаях, когда люди:
+1000 баллов рейтинга
Эффективная реклама
Голосовые ответы
Видео-ответы
